В Одиссаре насчитывалось двенадцать Очагов, четыре высших и восемь низших, созданных в разное время, в дни Пришествия Оримби Мооль или позже, во времена легендарных сагаморов древности. Высшими были Священный Очаг, Очаг Гнева, Очаг Барабанщиков и Очаг Торговцев; низшими - братства Ремесленников, Строителей, Земледельцев и Скотоводов, Рыбаков, Служителей, Погонщиков, Гребцов и Охотников. Священный Очаг объединял не только жрецов; принадлежали к нему и писцы, и лекари, и знатоки народов и земель, и те, кто учил в храмовых школах. Очаг Гнева являлся братством избранных воинов, носивших доспехи, сражавшихся мечом и копьем, испытанных в сотнях боев и схваток; многие из них были тарколами и санратами в одиссарском войске, которое ни к племенам, ни к Очагам не относилось, а служило лишь сагамору и всей державе. И потому каждый солдат в нем был одиссарцем, а если звали его по роду и племени, то лишь для того, чтобы обругать и наказать.
Очаг Барабанщиков, получивший имя свое от большого сигнального барабана, включал многих людей: глашатаев, объявлявших владычную волю, и чиновников, что наблюдали за порядком и соблюдением законов, взимали подати, били палками провинившихся или бросали их в пруд с кайманами; еще в этом братстве имелись посланники, ездившие в чужие земли, гонцы, лазутчики, осведомители и сигнальщики, передавашие сообщения барабанным кодом или пронзительными звуками раковин. Что же до Очага Торговцев, то в нем объединялись все странствующие и торгующие, купцы, караванщики и мореходы, умевшие прокладывать путь по звездам, ветрам и течениям.
Так было в Одиссаре, и так было в других цивилизованных державах; всюду со своими особенностями и традициями, не менявшими, впрочем, сущность правления. В Арсолане людей не делили по Очагам, а все жившие в городах и приморских селениях были как бы одним большим Очагом, поддаными сагамора, а прежние вожди являлись его советниками и помощниками, накомами и флотоводцами. Однако в горных племенах сохранились свои сахемы, и арсоланский владыка к ним прислушивался и созывал на совет, ибо горные Кланы давали ему лучших воинов. В Тайонеле главнейшим из племен почитались Дети Волка, столь многочисленные, что остальных можно было не принимать в расчет; и тайонельский сагамор правил этим племенем и всеми Очагами - или Кострами, как называли их северяне. В Тайонеле севший у Костров Знания, Торговли либо иных обретал не только статус жреца или купца, но считался усыновленным племенем Волков; снимал он прежний свой убор, сжигал родовые знаки и прикреплял к одежде волчий хвост. И потому Тропа Мудрейших при сагаморе Хараде все суживалась и суживалась, а вожди Кланов Медведя, Рыси, Барсука, Ежа, Бобра и Соболя ходили по ней с оглядкой - и глядели они в рот Хараду.
Что до Мейтассы, степной страны, то там у всякого Клана имелся свой вождь, и правил он в мирные времена по собственному разумению, но когда получал топор войны от верховного владыки, то подчинялся его воле. В дни битв все тасситы считались воинами и делились на четыре Очага: тех, кто сражался, тех, кто оборонял лагерь, тех, кто заботился о стадах, и тех, кто готовил оружие. А поскольку мирных времен в Мейтассе не видели годами, то власть сагамора была крепка, и каждого, кто противился ей, накалывали ягодицами на бычьи рога, привязывали к бычьей спине и выпускали в степь, дабы излечить от своеволия.
В Коатле еще отец нынешнего Ах-Ширата, Ах-Шират Второй, издал указ, что все племена должны принять отряды его воинов, и кормить их, и строить для них дома, и давать женщин; когда же поднялся ропот среди вождей, владыка бросил на Нефритовый Стол секиру и сказал: пренебрегающий речами старшего до срока отправится в Чак Мооль. И были его слова вескими, а вид - грозным, и никто не осмелился спросить, помянул ли он о старшем брате, или об отце, или о повелителе, который не так милостив, как отцы и братья. С тех пор за Нефритовым Столом воцарилось редкое единодушие: сагамор говорил, писцы записывали, а вожди кивали и складывали руки жестом почтения. В грядущие годы число атлийских братств было увеличено, и все ропщущие были приписаны к сословиям земледельцев, погонщиков и рыбаков, все молчаливые - к строителям и ремесленникам, а те, кто кивал усердней прочих - к торговцам, воинам и чиновникам.
Если же вспомнить о Сеннаме, Окраине Мира, то население в нем было немногочисленным и однородным, и делилось не на отдельные племена, а на роды, владевшие Большими Башнями, пастбищами, особыми клеймами для скота и бычьими стадами. Главы родов слушали сагамора, а сагамор слушал их и совещался с богами, а уж богам никто не смог бы возразить. Советы их по самым важным вопросам поступали только к Мкаду-ап-Сенне; он излагал их людям знатным, а те - простым пастухам и воинам. Городов в Окраине Мира не было, не было чиновников, торговцев и земледельцев, однако Очаги - или Малые Башни - имелись. Всего пять: Башня Жрецов, Башня Оружия, Башня Мнущих Кожи, Башня Камня, объединявшая строителей, и Башня Чужаков. К последней принадлежали искусные мастера, переселившиеся из Арсоланы и умевшие делать все, что требовалось сеннамитам, от украшений и одежд до просяного пива и вина.
Помимо Кланов и Очагов, все люди еще делились на три сословия, и каждому был дарован свой закон, основанный на Книгах Чилам Баль. В Одиссаре такими законами были Три Кодекса - Кодекс Долга, Кодекс Ритуалов и Кодекс Чести; но чиновники следили лишь за первым из них, определявшим долг народа перед державой и долг державы перед народом, а также подати и наказания за всяческие вины. Кодекс Ритуалов исполнялся жрецами, и говорилось в нем о Песнопениях, возносимых четырежды в день, о позах, в коих положено обращаться к богам, о смысле молитв, о запрете приносить жертвы и навязывать учение кинара силой либо убеждением инакомыслящих, о распорядке в святилищах, о хранении книг и рукописей и о том, чем должны заниматься жрецы.
Последний из Кодексов, Кодекс Чести, относился только к светлорожденным и был един во всех Великих Очагах, хоть и не везде почитали его с одинаковым усердием. Говорилось в этом Кодексе, что потомкам богов надлежит идти дорогой сетанны, что сетанна - честь их и гордость, доблесть и мужество, благородство и мудрость; сетанна - право на власть, и лишь тот, кто обрел ее, может повелевать людьми и спорить с судьбой. Еще говорилось о достойных власти, об испытаниях, предстоящих им, о ритуальном поединке в год двадцатилетия, когда светлорожденный бьется насмерть со своим ровестником, чтобы доказать свою силу, и твердость, и счастливый жребий. Еще говорилось о том, как сохранять светлую кровь, как выбирать женщин для продолжения рода и как воспитывать и обучать детей; говорилось - правда, намеками - о снах, посещающих в юности потомков богов, и об их увядании и смерти. Но самое важное было сказано в конце и звучало так: долгая жизнь дана светлорожденным, однако не должны они бояться преждевременной гибели и искать безопасных троп. Ибо лучше умереть расколотым нефритом, чем жить куском угля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});